“Если мы осознаем наши сны, особенно во время переходов в жизни, у нас появляется ощущение текучести реальности и идентичности, с которыми мы столкнемся, когда сами приблизимся к смерти.”
(с) Кирстен Бэкстром
Что на самом деле происходит, когда мы умираем?
Как специалист по духовному воспитанию и волонтер, я был с несколькими тысячами людей в последние дни или недели их жизни. Я также лично переживал опасные для жизни болезни и сны о смерти.
По мере приближения смерти мы сталкиваемся лицом к лицу с пороговыми переживаниями, которые могут быть как трудными, так и исцеляющими. В них есть как опустошение так и большой потенциал. Независимо от наших представлений о загробной жизни, опыт приближения к смерти означает приближение к неизвестному.
Идти навстречу смерти
В хосписе, где я много лет работал волонтером, я познакомился с человеком по имени Джаспер, который в семьдесят лет умирал от рака легких. Он рассказывал мне истории о том, как рос на ферме на среднем западе. Он поделился своими воспоминаниями о бесконечных акрах полей люцерны, мерцающих на ветру,—воспоминаниями, которые были связаны с чувством простора, но также с тяжелым трудом и долгими часами, когда он пытался следовать примеру и ожиданиям своего отца.
Когда Джаспер больше не мог вставать с постели и все больше и больше спал, он начал делиться своими снами. Хриплым шепотом он сказал мне:
Я иду по открытому полю. Просто иду и иду. Пытаюсь добраться до отца. Он в дальнем конце поля, стоит у забора. Он ждет меня. Я иду и иду, но не могу подойти ближе. Не хочу его разочаровывать, но я слишком медлителен, не могу за ним угнаться. Высокая трава волочится по моим ногам, замедляя меня. Но я должен идти дальше. Солнце садится.
Джаспер был встревожен и измучен, но твердо решил выполнить задачу всей своей жизни. Он всегда много работал и не собирался сдаваться сейчас. Поэтому он боролся и трудился в процессе умирания. Под конец он впал в кому, не реагируя на окружающих, но с полуоткрытыми глазами и шевелящимися губами, словно разговаривая сам с собой, подгоняя себя.
Час за часом, сидя у его постели, я замечал, что его ноги двигаются под тонкой простыней: сначала одна нога согнута, потом другая. На самом деле его ноги тоже работали—попеременно напрягаясь и расслабляясь. Он шел. Я представила, как он идет по полю навстречу отцу. Это был долгий путь, и он занял много времени. Он усердно работал при ходьбе, и усердно работал для каждого вдоха, всю дорогу.
Меня не было рядом, когда он умер, но его сын сказал мне, что он шел прямо до тех пор, пока не перестал дышать, а затем ушел с большим вздохом, как будто он наконец—то добрался туда, куда шел.
Где сновидения и реальность становятся одним целым
По мере приближения смерти различия между бодрствованием, сновидениями и глубоким сном могут полностью исчезнуть. Становится невозможным (снаружи, а возможно, и изнутри) сказать, что такое видение, что такое сон, что такое “реальность”.
Джаспер, казалось, переживал один и тот же “сон” — сон о прогулке по полям — как воспоминание наяву, видение, сон во сне и феномен в глубоком сне. Пересказывая воспоминания, он часто впадал в полусон. Пересказывая сны, он не всегда был уверен, сны это или нет. И когда он был в коме, он мог видеть сны, или он мог быть вне снов, но его тело двигалось таким образом, что сообщало другим в бодрствующем мире, что что – то происходит.
Когда мы умираем или переживаем периоды интенсивных жизненных переходов, наше чувство идентичности и реальности, как и различие между бодрствованием и сном, начинает разрушаться, поскольку мы теряем многое из того, что определяло нас. Хотя это часто борьба, личность может стать более гибкой, даже текучей, как во сне. И когда идентичность текуча, реальность, переживаемая этой идентичностью, также текуча. Открываются новые возможности.
Кто знает, что может случиться дальше?
Оригинал статьи размещен на сайте www.asdreams.org
Более длинная версия этой статьи появилась в зимнем выпуске журнала IASD 2015 года DreamTime
Перевод с английского Кирюшина Н. А.